После предварительного брифинга и инструктажа по безопасности нас повели переодеваться. В рамках этого конкретного пресс-тура не предполагалось посещение зон с особо повышенным уровнем радиации, поэтому полный защитный костюм мне опробовать на себе не удалось. Обмундирование ограничилось специальными жилетами, усиленными защитными очками, масками, касками и карманным дозиметром, работающим в автоматическом режиме. Также перед тем как отправиться непосредственно на территорию станции, все мы прошли полное сканирование, чтобы оценить уровень содержания в наших организмах радиоактивных частиц, — было слегка удивительно, какой долгой может показаться минута в неподвижном ожидании.
Главными объектами заинтересованности всех без исключения журналистов были, по понятным причинам, четыре энергоблока, два из которых серьезно пострадали в результате взрывов водорода. Подъехав ближе, мы сразу заметили резкий скачок уровня радиоактивных частиц в воздухе — он все еще находился на допустимом уровне, но рос буквально с каждым шагом. Мы остановились на возвышенности где-то в 100 метрах от энергоблоков — дальше идти было запрещено.
И хотя за годы с момента трагедии я неоднократно видел кадры и записи, изображавшие искореженные здания первого и второго энергоблоков станции, взгляд на них собственными глазами оставлял тяжелое, гнетущее чувство. Глядя на проржавевшие, торчащие в разные стороны конструкции, понимаешь, что там внутри, где глубоко под землю утекло расплавившееся ядерное топливо, находится гибель для всего живого, решившего приблизиться. Невидимая, неосязаемая, но неизбежная.
Однако главная проблема на сегодняшний день заключается в воде, которую ежедневно в огромных объемах заливают для охлаждения реакторов и которая выливается через бреши в установках, заполняя подземные этажи энергоблоков и дренажную систему. На постоянной основе эту воду откачивают, очищают при помощи специальной системы ALPS и хранят в огромных цистернах, место для которых стремительно кончается — сейчас это порядка 1,25 млн тонн. Единственным решением вопроса на данный момент является контролируемый сброс этой очищенной воды в океан.
Однако несмотря на все приводимые японской стороной аргументы, включая то, что ежегодно аналогичные сбросы воды в океаны со своих атомных объектов осуществляют Великобритания, США, Германия, Франция, Китай и Южная Корея, этот вопрос является одним из самых острых между Токио и Сеулом — последний последовательно выступает против намерений японской стороны.
Представитель Министерства экономики, торговли и промышленности, которая вместе с нами также присутствовала на АЭС, отметила, что японские власти на регулярной основе информируют и приводят подробные разъяснения по этой проблеме для иностранных государств посредством соответствующих посольств и консульств, но признала, что на этом поприще можно было бы работать более активно.
На территории станции мы также осмотрели саму систему очистки воды ALPS. Представители TEPCO особенно подчеркнули, что, если уровень радиоактивных частиц в жидкости не опускается ниже предельно допустимой нормы с первого раза, ее прогоняют через комплекс устройств еще раз. Нам также показали банку с очищенной водой, наглядно продемонстрировав при помощи дозиметра, что уровень содержания в ней радиоактивных частиц значительно ниже установленных норм.
Перед выходом с основной территории станции мы вновь прошли полное сканирование, чтобы замерить дозу полученного нами облучения. Общий вердикт для всех был в целом одинаковый — каждый из нас примерно за четыре часа пребывания на АЭС "Фукусима-1" получил порцию радиации, равную двум рентгеновским снимкам у стоматолога.
По дороге в гостиницу в городе Иваки (все та же префектура Фукусима) я размышлял о словах представителей TEPCO, которые признались, что если бы в 2011 году на АЭС были введены меры противодействия цунами, которые есть сейчас, это в значительной степени помогло бы сократить ущерб от аварии. В частности, если бы перед энергоблоками тогда стоял 13-метровый защитный барьер, призванный защитить от удара волны, — можно было бы избежать катастрофы, последствия которой Японии придется устранять еще несколько десятков лет.
День второй. Отдел исследования радиации
На второй день нашего пресс-тура было запланировано сразу несколько пунктов посещения и встреча с большим количеством разных людей.
Первой остановкой для нас стал Центр рыболовных и океанических исследований префектуры Фукусима, где с нами пообщался глава отдела исследования радиации Тоору Ватанабэ. Он подробно рассказал, как центр каждый день тестирует образцы морепродуктов, вылавливаемых в местных водах.
Я попросил рассказать о взаимоотношениях центра с рыболовецким сообществом и местным населением — доверяют ли рыбаки, ретейлеры и простые жители данным проверок и тестов? "Все эти десять лет, что прошли с момента аварии, мы очень тесно сотрудничаем с рыболовецким сообществом, которое в первую очередь заинтересовано в том, чтобы вылавливаемая им продукция была безопасной. Такой же позиции придерживаются и ретейлеры, для которых безопасность товаров напрямую связана с их репутацией. Они полностью доверяют данным проводимых на регулярной основе исследований", — отметил Ватанабэ. Он также подчеркнул, что со стороны местного населения беспокойство по поводу безопасности рыбной продукции практически полностью сошло на нет к настоящему времени.
"Ошибка или тем более фальсификация данных просто невозможна — перед публикацией все данные проходят многоступенчатую проверку в различных, не связанных между собой ведомствах и исследовательских центрах", — пояснил глава отдела исследования радиации, добавив, что в вопросах получения доверия со стороны населения необходимо время и последовательная, добросовестная и прозрачная работа.
Беспокойства частного сектора
Далее мы посетили предприятия объединения сельскохозяйственных производителей города Иваки, на которых также ежедневно проводится проверка на радиацию всех выращиваемых в городе груш "наси" (в России они известны как китайские груши "нэши").
У представителей частного сектора, в отличие от официальных лиц, не было ни малейшего оптимизма в связи с готовящимся сбросом воды. Их можно понять, ведь это очередной репутационный удар, который из-за появления новой волны пересудов о возможном вреде для здоровья продуктов из Фукусимы напрямую ударит по спросу и как следствие — по их прибыли.
В конце встречи нам предложили отведать этих "наси", и надо сказать, что фрукты оказались невероятно вкусными. После увиденного и услышанного ни у кого из нас не возникло и мысли отказаться от угощения из префектуры Фукусима.
Технологический центр сельского хозяйства
В стенах центра пять дней в неделю осуществляется проверка образцов всей сельскохозяйственной продукции, производимой на территории префектуры, на наличие радиоактивных частиц. Можете себе представить масштабы работы, проводимой японскими специалистами? Целыми днями им приходится вручную резать разные продукты на очень маленькие кусочки, которые потом помещаются в специальную систему. Через полчаса аппарат выдает полную выкладку данных по содержанию тех или иных элементов в продуктах.
В момент нашего прибытия сотрудники лаборатории готовились проверять местную говядину — ловкими движениями две женщины превратили куски мяса практически в фарш и отправили на исследование. Полученные данные затем передаются в различные министерства и ведомства, где их ждет перепроверка.
Эпоха недоверия
Последним пунктом программы пресс-тура стала встреча с префектуральным правительством. Четыре ряда столов, за которыми сидели строго одетые чиновники, стройный поток статистической информации — большую часть из которой мы уже слышали по ходу нашего пресс-тура, аккуратно подобранные слова и выражения. Японские чиновники всегда корректны и осторожны, редко скажут что-то лишнее. Они признавали, что осознают обеспокоенность, связанную с планируемым сбросом некогда радиоактивной воды. При этом они отметили, что стремятся сделать все возможное, чтобы добиться понимания как у местного населения, так и у иностранных государств.
Когда подошла моя очередь задавать вопрос, я понимал, что конкретного ответа на него получить не смогу. Наверное, потому, что его еще просто нет. "Все мы живем в эпоху цифровизации. Благодаря интернету, или скорее — по его вине, любая информация, даже самая ошибочная, легко получает распространение. И все отчетливей виден тренд на недоверие к любой информации, особенно — официальной. И, к сожалению, информации от ученых, от специалистов. Неважно, сколько вы будете говорить человеку — вот, мы десять раз проверили это яблоко, оно совершенно безопасно и безвредно, мы гарантируем, что оно не навредит вашему здоровью. Обязательно найдется человек, который скажет — я вам не верю, вы врете, фальсифицируете данные. И он будет искренне так думать, искренне бояться. И его страхи в эпоху социальных сетей и цифровизации легко будут распространяться все шире, все дальше. И все больше людей будут подхватывать эти страхи и нести дальше. После аварии на АЭС "Фукусима-1" что-то похожее уже происходило — но десять лет назад мы жили в совершенно другом мире, тогда в общем и целом верифицированная информация от профессионалов, официальная информация победили фейки.
Сейчас все иначе. И пандемия [COVID-19] максимально обострила тренд на недоверие информации, максимально форсировала его. По всему миру растут движения недоверия вакцинам от коронавируса, недоверия официальной информации. Недоверия, которое несет страшные последствия — только в случае с коронавирусом не только для тех, кто сам не верит, но и вообще для всех. Через два года запланирован сброс воды с АЭС "Фукусима-1" — в новой цифровой реальности, в новой реальности недоверия ко всему как сделать так, чтобы люди поверили, что это безопасно? Что нужно сделать, чтобы наука и профессионализм преобладали над недоверием, хайпом и предрассудками?"
К окончанию своего вопроса я осознал, что он превратился в выступление, но никто из представителей японского регионального правительства ни разу не попытался меня перебить. Они слушали внимательно, периодически кивая и как-то обреченно вздыхая. В итоге на мой вопрос попыталась ответить министр по защите местной промышленности от репутационного ущерба (на мой взгляд, наличие такого ведомства в правительстве префектуры уже говорит о многом). Она признала, что конкретного решения этой проблемы нет. "Мы будем продолжать вежливо, последовательно и активно доносить соответствующую проверенную и точную информацию. Делать все, чтобы люди смогли нам поверить", — сказала она. Такому упорству можно было бы только позавидовать, но в сложившейся ситуации, кажется, другого выбора просто не остается.
Десять лет, которые не вернуть
Моя первая поездка на АЭС "Фукусима-1" оставила смешанные чувства. С одной стороны, за десять лет с момента аварии сознание уже настолько привыкло к тому, что в Японии есть аварийная АЭС, это была страшная катастрофа, но сейчас все в целом наладилось и как-то устоялось — специалисты последовательно работают над ликвидацией последствий, жизнь для большинства людей уже вернулась в обычное русло. Но оказавшись непосредственно вблизи от жуткого вида реакторов, мгновенно понимаешь, насколько все могло быть страшнее и сколько еще работы у японских ликвидаторов впереди.
Позади десять лет, которые не вернуть. Десять лет, в которые страна могла жить совершенно по-другому, благополучно и беззаботно развиваясь. И хотя ущерб от самой аварии на станции несравнимо ниже тех потерь (как финансовых, так и человеческих), которые понесла Японии в результате Великого восточнояпонского землетрясения, название "Фукусима-1" было навсегда вписано в мировую историю с негативным оттенком.
Источник: https://tass.ru/opinions/12833279, 3 ноября 2021 г.
